Возражение на излишне консервативную оценку эффекта от технологических инноваций, бытующую в узких макроэкономических кругах.

Интересная заметка об эффекте от внедрения новых технологий вышла во вчерашних «Ведомостях». Известный российский экономист Рубен Ениколопов пишет, что идущий последние годы бурный и столь широко муссируемый прогресс в области технологий, связанных с роботизацией и искусственным интеллектом — все никак не приводит к заметному экономическому росту.

Автор выдвигает ряд предположений, почему данный факт имеет место. Во-первых, завышенные ожидания от потенциала технологий. Во-вторых, «невидимость» эффекта, который возникает за счет бесплатных услуг. В-третьих, динамика «победитель получает все», характерная для постиндустриальной экономики, пишет автор, возможно, приводит к тому, что одни много зарабатывают за счет инициатив, связанных с искусственным интеллектом, но зато вторые много теряют на них, их вложения не окупаются. Но скорее всего, приходит к выводу специалист, дело в «запаздывающем эффекте». Должно пройти много времени для того, чтобы макроэкономика почувствовала все отдельные микроэкономические инвестиции, которые конкретные компании делают в своих уголках мирового хозяйства.

Ссылка на статью: https://vedomosti.ru/opinion/columns/2019/09/16/811385-effekt-big-data

Не являясь экономистом, хочу сказать следующее: отсутствие заметного роста — это еще далеко не все. Лично меня как профессионально деформированную личность — консультанта по вопросам управления — интересует ситуация не с ростом, а с прибылью. Ведь именно прибыль отражает «нетто-ценность» в экономике, созданную ценность поверх использованных ресурсов. Можно продавать рубль по девяносто копеек, и у тебя будет сумасшедший рост — просто через некоторое время ты «останешься без штанов». (Именно это — самосъедение — произошло в Венесуэле, в Северной Корее, в Советском Союзе и других обществах, где не отдавали должного прибыли.) Именно прибыль является подлинным мерилом процветания, а вовсе не рост.

И что же мы видим, если мы посмотрим на экономику сквозь призму прибыли? Согласно данным британского The Economist, в высокоразвитой, вовсю цифровизированной и цифровизирующейся Америке за последние тридцать лет прибыль как доля от валового внутреннего продукта (ВВП) выросла кратно. В 1989 году прибыль составляла лишь 5% от ВВП. Сегодня — 8%.

Почему произошло такое значительное увеличение? Моя гипотеза — интеллектуализация, компьютеризация, цифровизация всего и вся, идущая последние годы и десятилетия. Как именно оно произошло? Мое предположение — за счет сокращения использования ресурсов и сырья в создании благ, т. е. товаров и услуг, в экономике. Если прибыль есть показатель «нетто-ценности», то рост этого показателя изоморфен снижению ресурсоемкости экономики. Если традиционный показатель экономического прогресса — рост ВВП — отражает увеличение использования ресурсов, то нетрадиционный — рост прибыли — отражает их снижение. Что крайне актуально в сегодняшнюю «эпоху антропоцена», эпоху горящих лесов, бушующих океанов и истощающихся природных резервов.

И еще один момент — если говорить об экономическом прогрессе и процветании, то важен не столько рост, сколько обновление. Профессор Ениколопов вскользь ссылается на этот момент («невидимость» новых услуг), но он заслуживает и более детального рассмотрения. Дело в том, что человеческие потребности меняются — и этот факт есть развитие. Человеку нужно меньше дров, но больше ветряной энергии. Ему нужно меньше кабельного телевидения, но больше мобильной связи. Ему нужно меньше картошки, но больше мяса. Люди не просто начинают потреблять новое — они отказываются от старого. Если из увеличения нового вычесть уменьшение старого, то кажется, что значительного прогресса нет. А на самом деле он есть. Макроэкономисты смотрят на вещи чересчур агрегированно — и потому упускают их суть.