Стратегия — это не согласованный план действий коллектива, а акт отдельной личности, идущий вразрез с представлениями окружающих о желаемом, возможном и целесообразном. Не только древнеримский полководец и консул, а в дальнейшем диктатор Гай Юлий Цезарь, но и президент России Владимир Путин ярко свидетельствуют об этом.

Наиболее одиозным из моих представлений о стратегии является тезис о том, что стратегия не есть согласованный курс действий. Стратегия, по моему глубокому убеждению, является актом, выбором отдельной личности, никак не согласованным и не согласовываемым ни с другими людьми, ни даже, возможно, с другими актами этой личности.

Данная мысль всегда поднимает брови, и даже мои ближайшие коллеги со мной не согласны относительно нее. Не то, чтобы они яростно против этого спорят, но я знаю, что у них есть, что возразить на это.

Мотивация, поддерживающая данное мое убеждение, очень проста: ведь согласование суть избавление от ответственности. Если я согласовал свои действия с вами, то теперь вы отвечаете за мои действия, а не я: ведь вы же мне их согласовали! Посмотрите, например, на то, что делают бюрократические структуры всех стран мира — они непрерывно согласовывают и пересогласовывают все на свете друг с другом. В согласованных, в коллективных действиях размыта ответственность.

Но стратегия не может быть снижением или размыванием ответственности. Стратегия может быть только повышением ответственности. Посему такой вопиющий вывод: стратегия состоит из несогласованных унитарных актов отдельных личностей, осуществляемых ими в одностороннем порядке.

А как же быть, спросил недавно наш бывший коллега Яков Шмарин, если нужно организовать много людей, если один человек не справится, не «возьмет высоту», если относительно решаемой задачи «один в поле не воин»? Как может стратегия быть индивидуальным действием, осуществляемым в одностороннем порядке, если необходимо объединять людей, строить космический корабль и лететь на Марс, например, и тому подобное? Это обоснованное и вполне правильное возражение. Но я хочу у вас спросить: если мы будем сидеть и смотреть друг на друга, заглядывать друг другу в глаза и «узнавать там свое мнение» по поводу полета на Марс — к чему мы придем? Что это за стратегия, когда ни у одного из нас нет смелости сделать шаг вперед, но каждый из нас пугливо оглядывается на других и готов сделать шаг, лишь когда те другие готовы сделать шаг, а те другие готовы сделать шаг, лишь когда мы сами готовы сделать шаг? Получается замкнутый круг нерешительности и безответственности — вот, что такое согласованные действия.

Стратегия — это несогласованные решения и действия.

И один в поле всегда воин. Более того, именно и только один в поле и есть воин.

Кто-то должен взять на себя ответственность. Кто-то — один человек — должен начать действовать первым. Кто-то должен сказать: «Я иду брать эту высоту, независимо от того, идете ли вы со мной. Я прошу вашей помощи, но мое решение и моя решимость действовать никак не зависят от вашего решения и от вашей решимости действовать». Кто-то должен взять на себя смелость поставить других перед подобным моральным фактом. И только после этого, и только в рамках этого, и только на основе этого затем становятся возможны коллективные организованные действия. Взаимозависимость по Кови вовсе не есть некая «диалектическая отмена» независимости; взаимозависимость по Кови возможна только на прочном фундаменте независимости.

Стратегия состоит из поступков отдельных личностей, осуществляемых в одностороннем порядке, и за которые они, эти личности, берут на себя полную ответственность.

Разве не в этом лидерство? Что такое лидерство? Разве может лидерство представлять собой «сюсюкание», заглядывание в глаза друг другу с целью узнавания там своего мнения и обретения там, в глазах других, собственной решимости действовать?

Когда Гай Юлий Цезарь пересекал Рубикон, он некоторое время лично мучился, колебался, принимал решение. Никто не мог принять этого решения за него. Переведя армию через реку, Цезарь попирал тем самым святыни своего народа и становился преступником против римских законов и злодеем в глазах соотвечественников. Никакой объем согласований никак не мог помочь Цезарю. Ему нужно было принять это решение, совершить этот поступок (проступок) и взять на себя полный груз ответственности за него.

Вот так например Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» характеризует душевное состояние Цезаря в последние часы и минуты перед вторжением в Италию, уже после того, как полководец отдал приказ об этом вторжении своим легионам:

Когда он при­бли­зил­ся к реч­ке под назва­ни­ем Руби­кон, кото­рая отде­ля­ет Пре­даль­пий­скую Гал­лию от соб­ст­вен­но Ита­лии, его охва­ти­ло глу­бо­кое разду­мье при мыс­ли о насту­паю­щей мину­те, и он зако­ле­бал­ся перед вели­чи­ем сво­е­го дер­за­ния. Оста­но­вив повоз­ку, он вновь дол­гое вре­мя мол­ча обду­мы­вал со всех сто­рон свой замы­сел, при­ни­мая то одно, то дру­гое реше­ние. Затем он поде­лил­ся сво­и­ми сомне­ни­я­ми с при­сут­ст­во­вав­ши­ми дру­зья­ми, сре­ди кото­рых был и Ази­ний Пол­ли­он; он пони­мал, нача­лом каких бед­ст­вий для всех людей будет пере­ход через эту реку и как оце­нит этот шаг потом­ство. Нако­нец, как бы отбро­сив раз­мыш­ле­ния и отваж­но устрем­ля­ясь навстре­чу буду­ще­му, он про­из­нес сло­ва, обыч­ные для людей, всту­паю­щих в отваж­ное пред­при­я­тие, исход кото­ро­го сомни­те­лен: «Пусть будет бро­шен жре­бий!» — и дви­нул­ся к пере­хо­ду. Про­мчав­шись оста­ток пути без отды­ха, он еще до рас­све­та ворвал­ся в Ари­мин, кото­рый и занял. Гово­рят, что в ночь нака­нуне это­го пере­хо­да Цезарь видел зло­ве­щий сон; ему при­сни­лось, что он совер­шил ужас­ное кро­во­сме­ше­ние, сой­дясь с соб­ст­вен­ной мате­рью.

Или посмотрите, например, на то, как Владимир Путин принял решение о вторжении в Крым. Можно как угодно к этому относиться — а я, будучи отъявленным либералом и противником любых насильственных действий, отношусь резко отрицательно — но то, что это был поступок, отрицать невозможно. То, что это было стратегическое завоевание для России, отрицать невозможно. То, что ответственность за него лежит на конкретной личности, отрицать невозможно. То, что этот поступок совершался вопреки всем согласованным представлениям о действительности и вопреки всем согласованным стратегиям развития России, отрицать невозможно.

Можно сколько угодно разрабатывать какие угодно стратегии, но потом наступает жизнь — и все сводится к тому, что конкретные люди должны брать и осуществлять поступки, идущие вразрез с ожиданиями и представлениями окружающих, идущие «против шерсти» заведенных порядков вещей.

Стратегия представляет собой спонтанные действия, в том смысле, что она представляет собой незапланированные действия. Стратегия представляет собой незапланированные действия в том смысле, что она представляет собой действия с неразмываемой, неразбавляемой ответственностью за них конкретных людей с конкретными фамилиями. План снижает остроту ответственности, а стратегия повышает ее остроту. Настоящая стратегия — это не план. Настоящая стратегия — это отступление от плана.

Совершенно не обязательно вводить войска в Крым, чтобы доказать данную моральную реальность. Абсолютно каждый из нас имеет за пазухой «пространства несовершенных поступков», «пространства несогласованных действий» — те вещи, которые мы могли бы осуществить, и которые лежат целиком и полностью на нас и только на нас, и от которых никто нас не в силах ни уберечь, ни избавить (по той простой причине, что другие — это не мы, и другие не могут совершить наши выборы за нас, «бросить наш жребий» за нас, совершить наши поступки за нас). У каждого из нас есть подобное «незадекларированное пространство», скрытые «степени свободы».

Возможностная стратегическая сессия является уникальным инструментом, позволяющим мобилизовать энергию этих «неявных пространств возможностей» (как говорит наш председатель профессор Сазанович), этих «неявных пространств свободы». Возможностная стратегическая сессия обеспечивает среду, стимулирующую участников на эффективные спонтанные действия — приблизительно совпадающие в одном направлении, в одном «русле». Возможностная стратегическая сессия — это согласование несогласовываемого — поступков отдельных личностей, за которые эти отдельные личности несут полную неизбывную, не умаляемую другими меру ответственности. Возможностная стратегическая сессия — это моральная технология, повышающая зуд ответственности в рядах сотрудников и соратников.