Вчера побывал в гостях у нашего давнишнего клиента, для компании которого в прошлом году мы готовили и проводили стратегическую сессию. Сформулированная по итогам проведенной стратегической сессии стратегия не сбылась, рассказал клиент с мрачным лицом. Ответственный за операционализацию стратегии директор по развитию «сдал позицию» и ничего существенного не добился. Год прошел, а воз и ныне там.

При этом тут же этот бывалый предприниматель оговорился, что, собственно, и ключевых полномочий директору по развитию он так и не дал, оставив его «воевать» один на один с функциональной структурой без ярко выраженного мандата и ресурсов.

Плюс ко всему, одна из ключевых обсуждавшихся на стратегической сессии и утвержденных коллективным вотумом доверия инициатив — проект по консервации одного из производств (с целью высвобождения оборотных средств и минимизации потерь) — только сейчас начинает реализовываться.

Иначе говоря, год прошел, но только сейчас собственник наконец дозрел до того, чтобы воплотить в действие решения, придуманные на стратегической сессии.

Мы с вами — компании и отдельные люди — хотим меняться, но при этом не хотим ничего менять. В нашей компании мы называем это «смешанной мотивацией». Одиссей хочет пить — и одновременно хочет бросить пить! Мучительная дилемма любого человека, но пуще всего предпринимателя, реализующего стратегию.

Еще одно явление из этого же класса — это логика «Как только мне станет лучше, я сразу же пойду к врачу». Как только ситуация начнет налаживаться, я сразу же решусь на необходимые стратегические преобразования, говорим мы себе! Дайте мне в руки следствие, и я тут же подсуечусь и сотворю причину.

Известный специалист Питер Блок, описывая проблему организационных преобразований, говорит, что «больной хочет болеть», что на каком-то уровне ему, больному, дорога его болезнь, и он не желает с ней расставаться. Но я бы назвал этот феномен проще и компактнее — «мазохизм предпринимателя». Решения, которые необходимо принять, зачастую ясны с предельной четкостью — но при этом мы способны медлить и медлить, мучать самих себя их непринятием и изводить самих себя стоянием на месте. И хорошо, если мы потратим на это только год, ибо мазохист внутри нас способен отдать этому и гораздо больше. Например, всю жизнь.

«А можно, чтобы мне подольше не становилось лучше, чтобы я подольше не должен был идти к врачу?», — мне иногда кажется, что, в пределе, вот к этой парадоксальной стратегии сводим мы свои перспективные замыслы. И называем это судьбой.